Для начала нечто вроде эпиграфа: анекдот сезона 1998 г. У 17-го подъезда
Останкинского телецентра стоит карета "Скорой помощи", рядом врач и два дюжих санитара. Из телецентра выбегает толпа людей в разноцветных футболках.
- Ты откуда? С "Брейна"? В машину! А ты? С "Брейна"? В машину! И ты с "Брейна"? Как нет? На "Брейн" и в машину!
Теперь собственно текст. Написан по живым следам (сентябрь 1994 г.), публиковался в газетах "Сорока", "Санкт-Петербургский университет".
Надо же, какое невезение! Вчера вечером в Санкт-Петербурге было тепло и почти сухо, тучи, терпеливо роившиеся далеко за пределами города в ожидании закрытия Игр Доброй Воли, вроде бы излили на наши головы все, что им хотелось излить, и теперь мое время расслабиться и покайфовать в области среднего арифметического между удушаю щей жарой и слякотью. Так нет - холод, сырость, пакостный балтийский дождик: это в августе-то, в Москве, за шестьсот верст от невских тайфунов и цунами!
Ладно, будем считать, что погоду мы привезли с собой. В конце концов, не
на улице будем эти две недели. Хотя сейчас мы прозябаем (в буквальном смысле) как раз на улице: впереди у входа в бюро заселения гостиницы "Восход" человек тридцать с рюкзаками и зачехленными флагами, сзади пристраиваются новые и новые десанты из близлежа
щего метро. Кое-кого знаю: вот Муром, Гомель, Таллинн, Баку, Гюмри... Люди приехали играть в "Брейн-ринг", и через три часа всех нас ждут в Останкино на репетицию. А "все мы" - это пятьсот человек из всех бывших республик Союза по сю сторону Уральского хр
ебта, а кое-кто даже сподобился перевалить Уральские горы.
Среди немногочисленных следов отечественных хиппи, оставленных их босыми ступнями на паркете Зала памяти российских субкультур, горделиво и сочно выделяется один, особенно симпатичный отпечаток - понятие "тусовка". И хотя этот вид времяпрепровождения возник задолго до того, как обозначать его вышеозначенным словечком стало все общей нормой, и пребудет в те грядущие времена, когда наш нынешний язык покажется архаичнее глаголов персонажей Четьих Миней, вряд ли найдется еще такое слово, которое бы выражало сущность тусовки более емко, полно и точно. Так вот, высший смысл деятельно сти Международной Ассоциации Клубов "Что? Где? Когда?" - даже не игра, как, очевидно, многие полагают, а - тусовка. Ведь, в конце концов, сама игра, а уж тем более ее телевизионные варианты, далеко не всегда показывает истинную расстановку сил среди коман д Ассоциации. К тому же существуют ежегодные заочные рейтинговые соревнования, так называемые "телефонные туры", которые не только определяют положение команд всех пяти лиг на целый игровой сезон, но и позволяют сэкономить поистине безумные средства, необ ходимые для проведения очных встреч.
И какие эпитеты, скажите, подобрать, например, для детской команды Таллинна, приехавшей играть - и как играть! - в Москву из своего пропитанного русофобией города, в котором им еще жить и жить после недолгого праздника интернационализма? Или для команд разоренного землетрясением и многолетней безумной войной Гюмри, извес тного ранее как Ленинакан, где до сих пор люди живут в палатках и землянках, где почти всем денег с трудом хватает на муку, а воду и газ подают на два часа в сутки?
Нет, не только ради призрачной, в общем-то, надежды обрести звучный титул чемпиона по брейну знатоки съехались в Москву, пройдя частое сито турниров, смотрин и отборочных игр, всеми правдами и неправдами раздобыв спонсоров и экипировку, - обязательные для команд национальные флаги знатоки из Баку и Кишинева, к примеру, одолжили... в министерствах обороны своих стран. Да что Москва, ведь только крупных турниров (спортивных и телевизионных) за год в странах СНГ проводится не менее двух десятков, и с теми же проблемами. И сказать, что МАК - это клуб "по интересам", что, конечно, подобное притягивается подобным, что, мол, интеллектуальная элита нашла хороший способ бегства от действительности, - значит ничего не сказать. И ничего не понять, поскольку все это и так, и не так. Ведь почти любой знаток - "белая ворона", а такие не водятся стаями. Не умеют. И с прагматических позиций никак не объяснить, что так привязывает друг к другу знатоков, столь похожих в своей непохожести, что заставляет после утомительнейших восьмичасовых съемок, см енив в обжитом раздобревшими тараканами гостиничном номере промокшую форму на домашний костюм, спешить друг к другу на посиделки, а поутру, продрав глаза, сварить кофе на контрабандном кипятильнике и задолго до съемок устремиться в Останкино, чтобы присое диниться к стайке ребят из Якутии, "разминающихся" на ступеньках телецентра вопросами Бориса Бурды.
Две недели такого накала сгущаются в год нормального физического времени, - и не только потому, что съемки этих двух недель страна будет наблюдать, с интервалом в две недели, до августа будущего года. Разъехавшись по домам, знатоки прихватили с собой невесомый груз, неподконтрольный таможням и железнодорожным ворам. Воспоминания, концентрат человеческого тепла, - в разгар политической зимы , продуваемый инфляционными ветрами, замерзающий в толпе равнодушных одиночек, откупорь баночку-другую из этого запаса... Впрочем, кажется, я избрал неудачную фигуру речи. И вообще, наверное, словами этого не объяснить.
Разве что одним словом - тусовка...
Неудивительно, что подавляющая часть знатоков за все время визита в Москву не видала почти ничего, кроме ближайших окрестностей телецентра: график съемок довольно жесткий. В день снимают по три, а то и по четыре игры - взрослого турнира, детского и снова взрослого. И все это время, даже если твоя команда не попала за игровой стол, нужно сидеть на трибунах и болеть (все-таки это не спортивный брейн, а телешоу!), за исключением часовых перерывов между съемками, ког да только и можно успеть перекусить в одной из телекафешек с запредельными ценами да выкурить пару сигарет. Впрочем, есть в Останкино и столовые с ценами неправдоподобно "социалистическими", но туда удавалось попасть далеко не всегда; но это так, к слову.
Итак, к двум часам дня количество знатоков на единицу площади фойе начинает превышать критическую массу. Полуохрипший Женя Ильин с приданным ему отрядом ассистентов в пиратски черных футболках с ядовитым зеленым клеймом "БРЕЙН-РИНГ TV" занимает свой пост у входа в студию и безуспешно пытается загнать туда самозабвенно ту сующуюся толпу. Толпа слышит, но продолжает тусоваться: это - святое. И только когда Женя грозно объявляет, что сейчас начнут впускать зрителей, а значит, опоздавшие команды допускаться к игре не будут, общий коктейль понемногу начинает расслаиваться на ш естерки одинаковых цветов и перетекать в игровой зал.
В зале пока еще полутемно: не говоря уже о ценах на свет, сотня "юпитеров" и семьсот человек за пять минут нагреют студию так, что пляжи Акапулько и Копакабаны будут восприниматься как эталон умеренного климата. Звукорежиссеры врубили трансляцию и крутят "Пинк Флойд", "ДДТ", "Машину времени" или что-нибудь еще того же ранга: время "попсы", обрамляющей игры в телепередаче, еще не наступило, сейчас можно себе позволить музыку для души. Какие-то команды, успевшие занять свои места на крутых трибунах, уже размахивают флагами в такт мелодии, кто-то танцует, кто-то пьет тай ком пронесенную "Фанту"; здесь решают фирменный левинский кроссворд из свежего номера клубной газеты "Игра", там команда уже разминается - кто-то разжился неигранными вопросами...
Первое приветственное "О-о-о!" трибун: на пустующей игровой площадке появляется низенький, толстенький Михал Хоттабыч с дощечкой, полной тлеющей канифоли, и студия постепенно заволакивается густой, остро пахнущей дымкой: в эфире это создаст впечатление большего пространства, но дышать, прямо скажем, интересно. Уже слегка з амученная Алена Карпич тем временем заново перетасовывает несколько команд в соответствии с тайными режиссерскими планами. Рассаживаются на свободных местах стайки зрителей, норовя занять пустующие пока ложи чемпионов и трех команд высшей лиги, откуда их вежливо сгоняют.
Новое "О-о-о!": тощий Кондратюк вносит толстенный "дипломат" с вопросами
для сегодняшней игры. Сейчас можно будет повеселиться - Кондратюк мастерски "подставляется", разогревая команды перед съемкой. Что он сегодня придумал?
- Ребята, я вообще понимаю, шо кое-кто из вас сегодня собрался занять место чемпиона. Но я тут прикинул, шо команде Мороховского еще не хватает чуток компьютеров для полного комплекта, так шо сегодня вам не обломИтся - или не облОмится, как правильно сказ
ать? А то я путаюсь в ударениях, у меня вообще неважно с русским.
- А ты на украинском! - задорно советуют с трибун.
- У меня с обоими языками плохо. Или с обеими? Ну вот, команда Одэссы...
- Одессы!
- Ну я же говорю, у меня плохо с обоими языками, я даже свою фамилию иногда неправильно произношу. Команда Одэссы...
- Кондратук! - веселится зал...
Добрейшая Леночка Медведкова выручает несчастного "Кондратука", отбирая
у него микрофон:
- Ребята, знаете, я не устаю вам поражаться: откуда только у вас берутся силы вот так, изо дня в день, играть, болеть... Я понимаю, что вы все уже очень устали...
- Нет! - хором кричат знатоки.
- Неужели нет?
- НЕ-ЕТ!! - кажется, от крика слегка дрогнула массивная кольцевая подвеска для софитов.
- У меня просто нет слов. Да и что я вам могу нового сказать? Разве что то, что я вас всех очень...
- Люб-лю! - хором подхватывает зал.
- Ну вот, вы все про меня знаете.
Тем временем фавориты, тщательно обихоженные гримерами, занимают свои места, зрители рассажены, табло проверено, место ведущего и игровые столы обильно обрызганы антистатиком. И вот, наконец, заходит в студию Андрей Козлов, уже готовый работать, в майке ведущего и с головным микрофоном. Зал взрывается криком, свистом, громом.
- Я вот все думаю, - говорит Андрей, когда трибуны утихают, - зачем я каждый раз перед съемкой захожу сюда на эти пять минут? Наверное, затем, чтобы зарядиться от вас энергией, ощутить, что мы все - вместе, что собрались не просто так. Когда придет время разъезжаться, у всех у нас будет ощущение потери, но это еще впереди, а сейчас мы все тут и все заодно, и поэтому у нас хватает сил не просто в ыдержать такой марафон, а еще самозабвенно болеть за любимые команды. И у нас, съемочной группы, тоже хватает сил все это выдержать только благодаря вашей энергии. И вот, смотрите, сейчас конец августа - а ведь на нашем съемочном календаре уже примерно ап рель! А как многие из команд добирались сюда через границы! Вот для этого существует "Брейн-ринг" - во имя нашей общности вне времени и пространства. А теперь - ни пуха, ни пера.
- К черту! - с воодушевлением посылают знатоки ведущего.
Вспыхивает полный свет.
И начинается Игра.
Как во времена Пушкина именовалось то, что ильф-и-петровский Безенчук описывал словами "гигнуться", "перекинуться", "сыграть в ящик"?
В чем, по мнению французского редактора, предложенный ему роман начинающего писателя был подобен мечу Карла Великого?
Каким образом некая рыбка помогала индейцам увеличивать урожай кукурузы?
Вопросы, вопросы, фальстарт, выигранное очко, проигранная кнопка, неправильно выбранная версия - и нервы, нервы... Что-то жужжит в ушах - ах, да, это ревут, подбадривают команду трибуны. Над гигантским игровым столом проносятся версии - слова чуть-чуть опережают мысли, потому что вот-вот за столом соперника ехидно загор ится красный шар. Нет, лучше вопрос не записывать - рука выводит такие каракули, что сам черт не разберет...
Ну нет, здесь, на трибуне, куда уютнее, можно, наконец, спокойно поиграть. Ну чего они там, за столами, тормозят, это же кнопочный вопрос! Господи, не может быть, ведь они же сейчас "вынесут" ОДЕССУ! "Ю-МА", "Ю-МА", "Ю-МА"!!!
Операторы носятся со своими тяжеленными камерами, словно они на реактивной тяге. Ассистенты, разматывающие допотопные кабели питания, буквально сбиваются с ног. Вон тот катается по полу, схватившись за лодыжку, его подменяют - идет игра. Андрей, сходи погляди, ты же врач!..
- Съемка окончена, спасибо, все свободны. Собираемся через час.
И снова останкинские коридоры. Кто-то убредает перекусить, кто-то скучковался вокруг девчонки с гитарой - однако, неплохо играет!, - а вон там играют очередную пачку вопросов. В отдалении устало курит мокрый, как мышь, Козлов. Его обходят стороной - пусть человек отдышится, скоро еще одна игра.
И еще одна. И еще. И набитый знатоками вечерний троллейбус до гостиницы. Кажется, в холодильнике завалялась банка тушенки. И нужно сбегать тремя этажами ниже, поздравить новых чемпионов...
Общность вне времени и пространства - все-таки Андрей Козлов нашел ускользавшие от меня правильные слова. И, как ни хотелось мне обойтись здесь без ненужного символизма, все же как обойти вниманием тот единственный случай, когда, уже в самом конце съемок, во время музыкального номера отключилась фонограмма, да еще когда выступала неувядаемая Анне Вески! Сначала знатоки отвлекали растерявшую ся певицу, подсовывая на подпись книги, блокноты, пригласительные билеты. А когда пауза стала затягиваться, кто-то вдруг запел: "Руку мне дай..."
- На середине пути, - подхватили все, и заулыбавшаяся Анне Вески запела со всеми вместе: - Руку мне дай...
Нет, кому бы в конце концов ни достался "Золотой Брейн" со своей навеки
съехавшей от этой безумной тусовки крышей, все же основное значение слова "ринг" - не "площадка для проведения бойцового поединка", а "кольцо", сиречь "круг".
Игорь Мальский